Что может быть для охотника лучшим подарком? Естественно хороший трофей. А когда это живой, говорящий трофей – так это вообще последний писк радости, от которого порой хочется до потолка прыгать.
Вот только знал бы он что-нибудь, - мелькнуло вновь в голове Крамера, но эта печальная мысль не мешала чуть ехидно улыбаться, волоча под руку врага, который всего пару дней назад считался другом. Но оказался он подсадной уткой. Как же жаль, но выбора не было – враг не может стать более другом.
- Давно я не развлекался, - снова усмехнулся, вспоминая, как они вдвоем ловили этого засранца.  А он даже понять ничего не успел. Даже не понял, что его раскусили. И глупо пытался объяснить, что-то невнятно бормоча. Но его не слушали – не за тем пришли.
В голове уже мелькали картинки возможных вариантов пыток. И каждый был страшней другого. Крамер хотел причинить этому парню максимум боли, максимум страдания, что бы неповадно было вот так вторгаться в чужой дом, втираться в доверие и сливать информацию врагам.
Так это из-за него наших ребят чуть не положили… ублюдок, - нельзя сказать ,что Томас уж очень ценил своих бойцов, если бы они пали, то не оправдали бы доверия. Оказались бы слабаками, а так… Он их уважал за силу, которую уже не раз продемонстрировали.
В коридоре, казалось вымершего подпольного убежища, было чуть сумрачно. Будто отражая всю трагичность момента, от металлических стен гулко отражались шаги двух пар ног ,обутых в тяжелые военные ботинки и звук волочимого тела. С глухим ударом отворилась дверь самой дальней пыточной камеры. На пол упал яркая полоса света.
- Вот и пришли, - подтянув ослабшее в руках тело, заволокли его в пустое помещение, украшением которого служил металлический ящик и такой же стул, прикрепленный к полу посреди комнаты.
Именно на этот стул и было опущено тело. 
Сумасшедшие, серо-карие устремились на подопытную крыску, снова оценивая свои силы и силы этого мужчины. Поднял взгляд на второго, того что помогал тащить тело.
- Рэй. Свяжи его. Там где-то веревка была в ящике, - не глядя кивнул в сторону. - И дверь закрой... Сегодня будет громко.

Крамер – гад!
Вальтер – халявщик!
А Рэй – самый настоящий герой!
Раскусил предателя. Вырубил предателя. Тащил предателя.
А теперь еще и связывать должен.
“Гавно, вот что”
И плевать ему, что правда только в “раскусил”. Николсон – главный герой. И не хватает только более драматического сюжета, чтобы получить приз за самую лучшую мужскую роль.
Рэй сделал это.
Связал. Закрыл. Пнул. Поднял.
Хотя, точнее - пнул, поднял, связал, закрыл.
- Боже, Крамер, ты говоришь как в дешевом кино.
Недовольно скривиться, ставя ногу на грудь паучку.  А подошва грязная…но здесь нет мамочки.
- Давай напичкаем его бомбами и подбросим кому-нибудь?

Сказать, что было страшно, значило бы ничего не сказать. Вальтер прекрасно знал о дурной славе, как Крамера, так и Рэя. А ещё он ни секунды не сомневался в том, что живым ему отсюда не выбраться, даже если выложит всю информацию. Эти двое были не теми, кто отпускает шпионов. И теперь стоял выбор рассказывать всё или нет. В то, что его не будут пытать, в случае сговорчивости, верилось как то очень слабо, а после того, как паренёк заметил взгляд главы повстанцев, так вообще начал себя хоронить.
Вы, двое ещё помучаетесь, получая от меня информацию. Так что…
Гаденькая улыбка появилась на лице парнишки и, через секунду, послышался плевок. Доплюнуть до Крамера не представлялось возможным, зато до Рэя слюна аккурат должна долететь. И плевать, что дальше будет больнее. Эта боль не идёт ни в какое сравнение с тем, что испытал юноша, когда его тело менялось.
- Мальчики, а не пойти бы вам нахуй?
И снова ухмылка. А ещё в голове паренька всплывает мысль, что скоро закончится действие красителя в организме и глаза вновь станут ярко алыми, а не голубыми. Волосы Вальтер перекрашивать не стал, достаточно сменить цвет глаз и его никто не спалил в течение пары месяцев. Да тут вообще всё дело техники. Главное было не открывать рот слишком широко, что бы чей-нибудь зоркий глаз не подметил клыки в глубине рта.

На джагон? Я  б не против, но… - Крамер тихонько усмехнулся своей мысли.  Но то, что дальше предстало его глазам, заставило нахмуриться. Его подопытный начинал борзеть. Причем всеми силами, казалось, нарывается на более грубое обращение со своей персоной. Мало того, что он их перед этим послал, так еще умудрился оплевать спину Рэя за что тут же получил существенный, несдерживаемый удар в лицо. Голова по инерции отклонилась назад. Пожалуй, если бы парень не был привязан к стулу, то летел бы он вместе с ним сейчас в противоположную стену допросной.
Останавливать подчиненного бы не стал. Или стал бы, позволив довести жертву до кондиции.
- Вполне возможно, - коротко кивнул, обходя пленника и останавливаясь на прежнее место, что занимал Рэй. Нагнулся, подцепив пальцем подбородок блондина, задирая его лицо к верху, всматриваясь серьезным взглядом в черты лица. – Но он сливал информацию брату… И только за это достоин быть здесь.
В голосе проскальзывают металлические нотки. Сжал двумя пальцами подбородок, по которому течет струйка крови из разбитой губы.
Разогнулся, приближаясь почти впритык к подчиненному. Пальцы уверенно и быстро начали расстегивать куртку на его теле.
- В любом случае, - произнес тихо, всматриваясь в чужие глаза. – Мне нужна вся информация, которой он владеет. И… не смей подохнуть тут.
Последняя фраза была излишней. Но не смог удержаться от того, что бы не сказать ее. Не мог же он сказать: будь осторожен? Банально. Сопливо. И вообще он не должен о нем заботиться – взрослый мальчик.
- А теперь вернемся к нашему барану, - отвернулся от Рэя, снова открывая металлический ящик. Выудил из него сверток черной кожи и синий ящик. Поставил ящик на крышку стола и открыл – дрель, молоток и еще пара инструментов. Развернул сверток, маньячно смотря на его содержимое. Скальпели, щипцы, иглы… в общем все, что может помочь при тщательном допросе. – Я так понимаю, ты выбрал второй вариант? Ну, что ж…
Губы искривляются в усмешке, когда в руках оказывается скальпель.
- Как твое настоящее имя? – Почти что нежно проводит острым лезвием по одежде допрашиваемого, чувствуя, как она поддается, и ткань, чуть шелестя, разрезается. Крамер улыбается, почти что нежно. – Какой вживлен ген?
Пока двух вопросов достаточно. Пока идет подготовительный этап – все же допрашивать обнаженное тело и проще и глаз радует.

Иногда, ему снились сны.
Грязные, отвратительные, пошлые.
Под ним билась в агонии звезда экрана. Отчаянно извиваясь, она пыталась избежать своей участи. А маленький мальчик лил на ее лицо кипяток, вырывал волосы и отбивал внутренности. Иногда даже кончал в нее. А потом все забылось, стерлось…
Но вот опять.
Это чувство вседозволенности.
Такое яркое, манящее.
Только круче, чем во снах.
Потрясающе.
Он даже не понял, как оказался у стола. Маленький стерильный нож вертится в руке. Им так и хочется…
- Брось, малыш. Это поправимо.
Обойдя пленника, Рэй встал сзади.
- Правда, Крамер?

Больно не было, совершенно. Даже когда остриё скальпеля касалось тела, оставляя кровавые разрезы. Вот если бы порезы оставались от лезвия ножа, тогда бы Вальтер может и ощутил бы лёгкий дискомфорт, а так процедура была совершенно безболезненной. Вот только выглядел парнишка ну не очень прилично. Весь в порезах и кровоподтёках, да ещё и со своей худобой… Вид был не очень. Да ещё и адреналин в крови поднимался. Было страшно, а после ощущения скальпеля на члене паника захлестнула, и цвет глаз начал меняться с голубого на красный. Быстро зажмурившись, Вальтер для верности ещё и опустил голову, закрывая лицо волосами.
- Повтори ка ещё раз.
Послышался тихий смешок. Это было больше похоже на истерический смех, чем на ухмылку или злорадный смешок. Вальтер уже понял, что так легко, как хотелось бы ему не удастся сбежать или погибнуть. Смерть будет настолько желанной, что паучишка будет умолять мучителей. Остаётся лёгкая надежда на то, что Крамер и Рэй развяжут, когда будут насиловать, тогда можно будет попробовать сбежать или хотя бы покусать обидчиков. Опять же, никто не даст стопроцентных гарантий, что эти двое действительно опустятся до изнасилования пленника.

И веселый же был у него напарничек. По крайней мере, Крамер это знал точно. И даже немое соревнование, кто больше боли причинит зверюшке, было забавой мальчишки. Крамер всегда считал Рэя мальчишкой.  Скорее из-за возраста, чем из-за его умений. И смотря на этого сильного, молодого парня, внутри где-то всколыхивалась обида за потерянные пять лет жизни.
Ну и ладно, - оскалился, прослеживая взглядом траекторию полета мочки уха. И как-то уже тело Вальтера не привлекало.  Лишь капли крови, падающие из раны. Они были куда крупнее, чем выступающая кровь из разреза на члене.
Встретившись взглядом с Рэем, единственное, что проговорил взглядом:
Не перестарайся,-  но останавливать подчиненного было рано. Сначала напугать жертву, а потом… Можно вить из него веревки. Если не заставить переметнуться на свою сторону. Но вот это уже из области фантастики – ненавидел Крамер предателей. Ни со своей стороны, ни со стороны противника.
- Пой, детка, - а для большей убедительности встал, зависая над пленником, опустил ногу, в удобном военном сапоге на достоинство связанного мальчишки, и стал медленно вдавливать его в металл стула. А пальцы руки между делом крутили в пальцах удобный скальпель.  - Пока тебя на пазлы не разобрали.

Тихий вскрик и нервы в экстазе.
Прерывистое дыхание.
Хрипы.
“Черт…”
Эта чудная игра с чужой жизнью... возбуждает до потери пульса.
Псих?
Он будет им сегодня.
А потом все как обычно.
Но не сегодня.
Не сейчас.
Ощущая полную власть и безнаказанность.
Но вот глаза видят то, что желали и одновременно не хотели видеть.
Липкая мысль закрадывается в голову: “Призрак…призрак!”
“И не потрахаться” - совсем уже тоскливо.
- Крамер, лучше отойди. Я был прав.
“А блеванет или нет…?”
Погладив пленника по руке, резко ее вывихнул.
- Петь не будет.

И снова боль, даже ещё больше чем в прошлый раз. Мерзкой волной она растекается по телу, от плеча и выбитой руки в разные стороны, приближаясь к мозгу. На деле этот путь не занимает и секунды и уже в следующий миг крик отчаяния разносится по помещению. Но так же быстро, как и появился, он исчез. Теперь тишину комнаты нарушали только хриплые стоны несчастного пленника и хмыканье вперемешку с шагами, садистов. Кажется, кто-то, что-то сказал, да только мозг полный боли и отчаяния не воспринимает информацию. В такие моменты невольно начинаешь жалеть, что корпорация не сделала призраков бесчувственными. Как бы легко сейчас было Вальтеру не чувствовать этих страданий.
Лишь только боль начала ослабевать, как появилась новая. На этот раз источником было колено. Ощущения были намного сильнее, настолько, что из глаз брызнули слезы, не давая нормально увидеть, что же случилось с коленом. Было неизвестно, что страшнее – боль, заставляющая сознание меркнуть или же осознание того, что такая пытка будет продолжаться ещё очень долго. Возможно, если бы в колено воткнулся не скальпель, а например нечто более большое и твердое, коленная чашечка уже валялась бы на полу, а так она только нещадно саднила. Забавно, но в воспаленном мозгу промелькнула мысль, что сейчас придёт спасительная темнота и сознание отключиться, но нет. Никто здесь не собирался облегчать участь парня, напротив, мужчины стремились доставить мальчику как можно больше боли.
Следующего удара Вальтер не заметил, зато почувствовал отрывающуюся коленную чашечку. Всё, перед ними теперь был полноценный инвалид. И если руку ещё можно было вправить и залечить, то колено восстановлению не поддавалось. Теперь не было смысла стремиться вырваться, не было и желания спастись. Приоритеты теперь сменились. Вернись Вальтер в Спирит в таком состоянии и его тут же пустят в утиль. Просто никому не надо возиться с призраком-калекой, тратить огромные средства на его восстановление. Гораздо легче было сжечь его в крематории и создать нового.
И вот наконец-то пришла спасительная темнота. Мальчишка уже не слышал, как на бетонный пол упали его зубы, как он сам вместе со стулом оказался на полу. От удара тяжелым берцем по лицу парень сразу же отключился. А вот надолго ли… Сидней надеялся, что навсегда, а мучители,… Скорее всего они, приведут призрака в чувство уже через пару минут.